Стеклянный страж - Страница 44

– Если ты такая умная, то что я тут делаю? Траву в Сокольниках протираю? – забурлила валькирия разящего копья.

– Извини! – спохватилась Ирка.

Радулга, не успевшая толком выпустить пар, недовольно кивнула. Всегда досадно, когда извиняются быстрее, чем успеваешь накрутить себя, особенно по поводу, который кажется законным.

– Собрать все силы мраку желательно, но не обязательно! – подытожила она. – Прасковья и так уже сильнее Мефа, если говорить о количественных объемах магии. Если она не сможет получить сил Буслаева, ей достаточно будет, чтобы они не достались никому. Просто лопнуть шарик и – пуф! – выпустить весь воздух из него в пространство.

– Убить? – спросила Ирка испуганно.

– Угум! – признала Радулга голосом таким равнодушным, будто речь шла о том, чтобы стереть пыль с книжных полок. – Если мрак не уберет Мефа до ноября, у него сорвутся все планы и сроки. Короче говоря, Фулона назначает тебя охранником Мефодия!

– Меня-а???

– Со стороны валькирий – разумеется. Свет, возможно, будет охранять его и по своим каналам, – предположила Радулга.

– Но почему именно меня?

– А кого еще? Ты одиночка, это твоя работа. Ты левая рука боксера, дразнящая, мы правая, добивающая. Мы – тяжелая кавалерия, ты – легкая конница. Твое дело проскакать, разведать и, не ввязываясь в бой, вызвать нас. Понятно, одиночка?

– Понятно, – подтвердила Ирка.

Она попыталась ощутить себя «левой рукой боксера» или хотя бы «легкой конницей», но у нее не хватило на это воображения. Все его резервы были брошены на то, чтобы придумать, что она скажет Мефу, когда его увидит. И еще что она скажет Багрову. Она уже заранее предчувствовала, что Матвей будет не в восторге.

* * *

– Ты можешь перестать отжиматься? – спросила Даф.

– Могу. Осталось девяносто шесть… пять… фух!.. четыре…

– У меня твоя спина в глазах мельтешит!

– Девяносто… А ты не смотри! – посоветовал Меф и, продолжая отжиматься, пакостно добавил, что потом он будет еще стоять на кулаках.

Дафна отправилась в зашкафье и, устроившись на диване, стала вязать. В среднем у нее хватало терпения сидеть со спицами минуты две в день. Если такими темпами пойдет и дальше, то она свяжет Мефу свитер как раз к пенсии, когда он будет особенно необходим.

К тому времени как Меф закончил стоять на кулаках и отправился принимать душ, Дафне вязать уже надоело. Она не удержалась и, выждав, пока зашумит вода, поднесла к губам флейту. С другой стороны двери раздался одиночный вопль.

Даф удовлетворенно кивнула и докрутила маголодии хвостик из пары финальных нот. Минуту спустя из ванной вывалился Меф, волосы которого покрывал трехсантиметровый слой льда.

– Ну как? Хорошо закалился? – поинтересовалась Даф.

– Я тебя задушу!

– Давай: души!

– … как только снова смогу сжимать пальцы! – простучал зубами Меф.

– Кто у нас любитель холодного душа? Я только хотела помочь!

– Я так и понял! Особенно когда струя замерзает прямо в воздухе. Я даже моргнуть не могу! На веках лед!

Дафна посадила Буслаева за стол и, обмотав ему голову полотенцем, стала отогревать его кофе. Через некоторое время лицо Мефа из синего вновь стало нормальным.

– А вообще знатно прочухивает твой ледок! Надо взять на вооружение…

– Оно тебе надо?

– Надо. Если я перестану подтягиваться и отжиматься – я разложусь, – уверенно заявил Меф.

– В смысле? Ты что, мертвяк?

– Ну не знаю… Я так просто ощущаю. Если меня что-то и держит на плаву, то только воля. Я должен ее пинать, потому что она дряблеет на глазах! А пинать ее нужно всякий раз по-новому, потому что она, собака такая, привыкает! У меня такое еще в резиденции было… Вставал ночью, в три, по будильнику, и шел через четыре улицы в парк. Там рисовал маркером человечка на каком-нибудь объявлении, возвращался и снова ложился спать. Шиза?

– Если для воли, то нет, не шиза! – признала Даф.

Воля – хороший фундамент, чтобы на нем что-нибудь построить. Почему бы и нет? Другое дело, что построить можно как тюрьму, так и детский сад. Если же не построить ничего, то это будет голый бетон, на котором даже трава не вырастет. Интересно, понимает это Меф или нет?

После завтрака они пошли на смену в «Звездный пельмень», где Памирджанов, подкараулив, пока Буслаева отошлют разгружать фургончик, стал увиваться вокруг Даф, рассказывая, как сильно он ее любит.

– Что, правда, что ли? А с мамой познакомишь? – спросила Даф в лоб.

Памирджанов смутился и тихо слинял. Мама у него была суровая. Если бы он познакомил ее с русской девушкой, его отпускали бы на работу не иначе как в сопровождении дедушки и двух младших племянников.

Отработав, поехали домой к Мефу. Ему нужно было забрать вещи и захватить тренировочный деревянный меч, валявшийся на шкафу. Буслаев нажал на кнопку родного этажа, и в тот же момент у него заболело левое ухо. Меф хмыкнул. Надо же – сколько лет прошло, а тело помнит!

Когда-то, до новых усиленных панелей, кнопки были пластиковыми. Их вечно плавили, и оставалось одно вонючее уродство. Однажды десятилетний Меф спускался в лифте и от нечего делать крутил колесико зажигалки. Просто так, ничего не поджигая. А потом двери лифта разъехались, и разъяренный мужик пальцами вцепился ему в ухо и так рванул вверх, что Меф вынужден был встать на цыпочки. С мужиком потом разбирался Эдя, задвинувший теорию, что психически здоровые дети в своем собственном подъезде кнопки не жгут. Однако мужик был практик и верил своим глазам больше, чем теориям. Он кидался на Мефа, рявкал на Эдю и никакие здравые доводы не воспринимал.